Смерть как сон - Страница 94

К оглавлению

– Нет, лучше уж я с вами поговорю.

– Почему вы уехали из дома в Нью-Йорк?

– Вам когда-нибудь доводилось бывать в округе Тербон?

– Доводилось.

Мой ответ ее удивил.

– Честно?

– Я была там в командировке по заданию газеты. Давно.

– Тогда зачем вы спрашиваете? Вы же знаете ответ.

– Не сказала бы. Тамошние жители – народ небогатый, но, по-моему, они искренне любят то место, где родились и выросли.

Талия вздохнула и опустила глаза.

– Вы там слишком недолго пробыли, Джордан.

– Ну хорошо, оставим это. Почему вы решили учиться у Роджера Уитона?

– Вы что, шутите? Это шанс, который выпадает раз в жизни! Меня всегда завораживали его работы, и я даже не могу передать вам, какое счастье испытала, когда он пожелал выбрать именно меня.

– Вы ведь подавали на конкурс работы, для которых вам позировали обнаженные натурщицы?

– Да… – Она вдруг снова прикрыла ладонью рот, глаза ее широко распахнулись. – Господи, неужели эти мои работы навели вас на мысль о том, что я могу быть причастной…

– Не меня, но кое-кого из ФБР. Не переживайте, я уже сказала, что в отношении вас меньше всего подозрений. Скажите, а почему вы бросили эту тему и переключились на бытовые зарисовки?

– Я и сама не знаю, как это вышло. Просто отчаялась хоть что-то заработать на обнаженной натуре. Мои картины совершенно не продавались. За все время у меня было лишь три заказа от каких-то мелких бизнесменов, пожелавших украсить свои офисы. Знаете, такие мужики… С одной стороны, им хочется искусства, а с другой, извиняюсь, голых сисек. Ну и в какой-то момент я поняла, что все это не для меня.

– Да уж…

– А вы видели мои недавние работы? Хоть что-нибудь?

– Еще нет. Талия, скажите, вы знаете человека по имени Марсель де Бек?

Она на секунду задумалась, потом покачала головой:

– Нет, а кто это?

– Коллекционер живописи. А про Кристофера Вингейта слышали?

– Вроде нет, а что?

– Это очень известный торговый агент из Нью-Йорка.

Талия даже всплеснула руками.

– Ну откуда же мне знать известных торговых агентов из Нью-Йорка! Мы с ними живем в разных мирах. Хотя… Может, когда-нибудь, если мне повезет, он и снизойдет до меня.

– Уже не снизойдет. Он был убит несколько дней назад.

Она растерялась.

– А почему вы заговорили о нем? Он тоже как-то замешан во всем этом? Ну, я имею в виду похищения.

– Он продавал те самые картины, на которых были изображены Джейн и другие. Это целая серия. Называется «Спящие женщины».

– А можно мне взглянуть на эти картины? У вас есть с собой фотография или что-нибудь такое?

– Нет, к сожалению.

– Жалко. А вы можете рассказать об этих картинах? Они имеют какое-то отношение к настоящему искусству или так, поделки?

– Знатоки говорят, что это исключительно талантливые работы.

– А сколько этот Вингейт просил за них?

– Последнюю он продал почти за два миллиона долларов.

– Не может быть! – пораженно прошептала Талия. – А женщина действительно выглядела мертвой на этой картине?

– Увы.

– А картину купил, конечно же, мужчина.

– Да, японец.

– Иначе и быть не могло, вы со мной согласны?

– То есть?

– Образ обнаженной и мертвой женщины оценивается на рынке в два миллиона. Вы думаете, если бы тот же самый художник написал пейзаж или натюрморт, он продал бы его за те же деньги? Да никогда!

– Не знаю…

– А я вам говорю! Даже картины Роджера не покупают за такие деньги!

– Кстати, они тоже стоят недешево.

– Но не столько же… И потом – у него вся жизнь ушла на то, чтобы выйти на этот уровень.

– А знаете, вы, пожалуй, правы. Дело в том, что первые картины серии были написаны в абстракционистской манере и не продавались. Но как только сюжеты стали более реалистичными, как только всем стало ясно, что речь идет об обнаженных женщинах, подозрительно похожих на мертвых… Цена разом подскочила до небес.

Талия долго молчала. Лицо ее было неподвижно. Глаза широко раскрыты. Как будто она боролась с рвавшимся наружу возмущением и никак не могла его одолеть.

– Расскажите о Леоне Гейнсе. Что вы думаете об этом человеке?

– Он самая настоящая свинья. Постоянно донимает меня своими грязными приставаниями. Однажды предложил мне пятьсот долларов за то, чтобы я ему позировала. Разумеется, без одежды. А я на это не пойду даже за десять тысяч!

– А вы бы согласились позировать за пятьсот долларов Фрэнку Смиту?

– Я согласилась бы позировать ему бесплатно, но ему женщины-модели не нужны.

– А Роджеру Уитону?

Легкая задумчивая улыбка коснулась ее губ. Тут надо быть трижды Ленцем, чтобы разгадать ее смысл.

– Роджер никогда не обратился бы ко мне с таким предложением. Он соблюдает жесткую дистанцию. За те два года, что я учусь у него, мы не стали ближе. Думаю, он меня стесняется. Может, я волную его как женщина и он боится показать это. Не знаю. Роджер – очень сложный человек. К тому же… Вы знаете, что он тяжело болен? Он никогда не рассказывает об этом, но в глубине глаз у него всегда таятся боль и мука. Однажды я совершенно случайно заглянула к нему в галерею и увидела, как он застегивает рубашку. Вся грудь в синяках, и этот ужасный кашель… Болезнь уже добралась до его легких. Так что… У него ко мне явно особое отношение, но какое именно – я не знаю. Как я уже сказала, он словно меня стесняется и сам факт моего присутствия приводит его в смущение, которое он пытается скрыть. Наверное, ему приходилось видеть работы студенток, которым я позировала обнаженная.